ВОЕННЫЕ ПИСЬМА / WAR LETTERS 1941 - 1945

Письмо Свердленко И.П. родным

Автор: Свердленко: Иван Петрович, Анатолий Петрович

Текст письма Свердленко И.П. родным от 20.11.1943 г.

«20 ноября 1943 года Действ Армия.

Здравствуйте дорогие родители: Тата, Мама, сестра Галя и Саня!

Передавайте привет мой Наташе Марусе, Ваньке, Надьке, Танки и Лидке!; и всем остальным знакомым и родственникам.

Письма ваши получил – три сразу – двое папиных и одно Галины и Сани, за которые не знаю как Вам и благодарить, просто это был день одним из лучших в моей жизни и особенно за последний год. Вы сами знаете, что я за время войны получил это первые письма ваши.

Письма писаны одно 30, второе 31 и Галино 31 тоже (октября) а я их получил 19 ноября, сравнительно быстро, как я был рад, я читал, а слезы катились с моих глаз, слезы радости и счастья, и я их не утирал, и читал при всех своих сотрудниках, это первые слезы после того, как я пришел с Гришкой к вам, а слезы горя с меня не выдавишь, так закалила война, и если одна, две упадут то очень тяжелые, которые идут от самого сердца. Они уже редко появляются и при виде замученных трупов женщин, отцов и детей, этими фашистскими людоедами, появятся лишь ненависть и мщение, а я видел много этого.

Теперь к делу. Я был очень удивлен, как мог этот дуралей Сергей вам сказать такую вещь, когда он со мной небыл и немог быть. Я с ним разошелся за Купянском, где он был направлен в часть, а я в другую по своей т.е. начальником медснабжения одной из частей. Ленька Билик должен был попасть в лагеря напроверку и я очень жалел, что с ним разошелся, в деревне мы очень жили хорошо, и он мен держался и говорил, если бы попасть в одну часть я бы ничего не хотел, я бы стобой (т.е. сомной) никогда не пропал. Но после я слыхал будто он служил мл. л-том в разведке, дальше не слыхал, повидимому был переведен в другую часть. А тот дурак наврал и смел такую ерунду говорить Вам, ну черт с ним, жив буду, я посчитаюсь с ним, а сам подлец не иначе как самострел, уже дома и в руку раненный, я таких героев видел много, оказывал помощь и сейчас посылал на передовую снова с винтовкой в руке. За Максимова верно, (за врача) виделся очень часто, потому, что был он в нашей части, даже бывал на квартире у них, кушал и пил с ним, а потом он уехал на курсы, а она беременная поехала в тыловой госпиталь, он заежал домой к отцу в Сталинград, все живы. Встречал я Верку Свердленкову, Зойку, Игреф Ивановича, говорил с ним и узнал, что вы остались на месте, и я думал, что Вас уже нет на свете, потому, что с дороги вернулся Василь Шпондер и Тришка Михеевский, и думал, что они, что нибудь натворят. Я должен был проходить через ваши места, но пошел в другом направлении, и счастье имел, что не видел их, а тобы сам дома пострелял их. Теперь, в одной части со мной служит некий Федорченко (или Федоренко) сам с Лозовой и еще маленький родственник, вообщем его жена и жена нашего Кирсана Солодуна (родные сестры) Мы когда сошлись разговорились и узнали что земляки, он знает Тольку, теперь он ст. л-т был ранен и заезжал в Лозовую, а когда приехал снова к нам рассказывал, что Лозовая разбитая, а Рождественское должно быть целое и тогда написал вам письмо За себя, я что могу написать, что живу хорошо, воюю или служу по моей специальности, одет хорошо, обут и всегда накормлен, только и мысли были о вас, долго не было ответа, я хотел писать на сельсовет, и хотел написать Вере, той учительнице, чтобы узнала в районе или что нибудь вроде етого, но вчера мой ездовой говорит, танцуй начальник, твой отец прислал письма, а то говорит не отдам, пришлось танцевать, а танцор с меня сами знает, но письма получил и час держал в кармане боялся, что нибудь случилось, так и знал, что хаты нет, и думал, что кто нибудь умер или убит, и сразу когда разорвал конверт полились слезы с глаз и не начинал читать.

Саня пишет, чтобы выслал сотни четыре денег, я могу выслать и тыщи четыре, завтра буду получать получку 1100 рублей и все перешлю вам, если дойдут то пришлю еще небольшими сумами, чтобы не пропали все сразу. Я подписался на заем 5.000 р. и выплатил уже. Ну и всепро себя, приеду потом расскажу всю свою историю, ранен не был, даже не было и царапины, не знаю даже почему, когда рядом рвались бомбы, снаряды, были раненные рядом с мной, а я цел, видать така моя судьба, что ништо не берет, если сам нигде не закручу сибе голову, то буду жив, а после ваших писем теперь и вовсе должен жить. Тато пишет насчет Гали, что назначили на работу, здесь я почти немогу лично помочь, кроме того, что могу написать вашему пред. сельсовета и попросить, чтобы оставил дома, но незнаю поможет это или нет. Напишите, кто пред. сельсовета и колхоза вашего. Пишите письма, кто жив в деревни, кого нет, кто пишет с моих товарищей письма домой, где Алешка Харитынивский и другие ребята.  Я пережил за Тата, что он так сильно болел, когда вы написали, но теперь выздоравливайте и Тата и Мама и все, потому, что я жив и бодр и весел какой и был и теперь не беспокойтесь за меня, а пишите письма сразу 2-3 и часто, а то небуду отвечать, как Мама, здорова ли больна, пусть отцу скажет хоть два-три слова под диктовку а он напишет, пишите, что у вас есть, корова, или куры, как живет Наташа, Маруся, где Никифор, где Гали Васька, а ты Галя-киргиз обязана мне писать письм чаще всех и за всех и про всех, где Васька, не прислал ли письма, напиши за Тольку, точно ли, что он убит, мне досих пор не верится это. Саня напиши, что делал Шпиндер в Тишка были ли они дома при немцах, где сейчас Николай Жужома, и ихняя Даша, передай ей привет, где эти учительницы, что были в Маруси, где Павло Бондаренко, Артемоновул и другие его прихвостни.

Ну вот все, что я мою написать, хватит вам на первый раз и этого, а то все сразу узнаете, да не будете целый вечер читать да плакать, ну чтобы писали все тоже ответ. Чем интересуетесь, спрашивайте, я буду отвечать. Пока досвидания, целую всех: Маму, Тата, Саню и Галю.

С гвардейским приветом Ваш сын и брат (Подпись)

20.011.43 г. Действ. Армия»